Реал Мадрид Наполи смотреть онлайн прямая трансляция 15.02.2017 остренько https://vk.com/photo-97835657_456385709 https://vk.com/photo-97835657_456385711Кирилл , как-то слишком лично воспринимаете. Ну вот я скромный гурман пришел в большое красивое здание, огромный ресторанище, все блестит, персонал приезжает на дорогих тачках, костюмы, часы, а кормят фастфудом из красивых тарелок. И аргумент - ну ты сам сначала наготовь хоть какой-то еды, построй такой красивый ресторан, сделай так чтобы и зарплаты были высокие и акционеры довольные. Базару нет. К бизнесу нет претензий. Мои восхищение и уважение. Но есть этот фастфуд не буду. Делай я игры, не делай я игры. Вообще никак не связано. Буду ходить харчиться в соседние ресторанчики. Дело же не в mail.ru . Mail.ru - это типичный конвеер глянца. Я в же в доклад для акционеров играть не буду. Поэтому не принимайте близко к сердцу. Ничего личного, просто эээ.. бизнес Приятное дополнение, если у этого есть еще и побочный положительный эффект. Но в связи с этим всегда возникала дурацкая и логичная проблема: тела-то нужно куда-то девать. Вероятно, сама судьба тогда свела Алексея с «Маугли-из-трущоб», Сашей, который, можно сказать, выкатился ему под ноги. Показать полностью… Как позже выяснилось, Воробьёв ловил кайф, когда расчленял свежее тело, сливал кровь, а после умудрялся сотворить кулинарный шедевр из трупа, который совсем н еда вно был вполне себе живым куском дерьма. Слепить конфетку из говна как основной навык. А на досуге, когда делать совсем нечего, еще и фигурки из костей вырезал. Возможно, на этом и сошлись. Псих номер один постоянно приносил домой еще теплых мертвецов, а второй, пользуясь случаем, творил в кухне черную магию. А заодно обеспечивал вкусное и здоровое питание. Это ну совсем не похоже на мутировавшие грибы со вкусом земли и крови, серую свинину или заебавшую всех в край фасоль. Изнемогая от нихуянеделания и скорее духовного, нежели физического голода, Саша сходил с ума в серой коробке тринадцать на тринадцать, сам не зная, через дверь или через окно он больше жаждет выйти отсюда. Не то чтобы Воробьёв был недоволен странным знакомством и тем, как складывалась жизнь, но такие унылые дни в ожидании непонятно чего, которые, слава богам, по пальцам можно пересчитать, с каждым разом все сильнее походили на ощущения от длительной наркозависимости. Желание убивать вместе с сожителем становилось манией, а голод могло утолить только человеческое мясо, при чем, гурман , исключительно хорошее, без примесей. Нуэстра бросил взгляд на часы и, отложив книгу, принялся переодеваться в уличную одежду. — Лёша-а-а, - протяжно и жалобно заскулил Воробьёв, чтобы обратить на себя внимание. — Я тебе доступно объяснил, что перед рейдом ты меня так не называешь, - он цокнул языком, надевая непонятного цвета водолазку с высоким плотным горлом. — Ну Лёша-а-а, почему мы не можем выйти куда-то прямо сейчас? – парень продолжает ныть, словно игнорирует просьбу. Алексей морщится и закатывает глаза, роясь обеими руками в небольшом шкафу в поисках более или менее чистой пары носок. Его напарник буквально спиной чувствует, насколько он в данный момент раздражает. — Сказано «нет», значит — нет. Чего такой несдержанный? Проблем захотелось? — Есть хочу. — Кого волнует, чего ты хочешь. Я вот тоже, может, хочу дать тебе по ебалу, но почему-то же сдерживаюсь, инфантильное ты хуйло. — «Инфянтильное ти хуйле», — передразнивает Саша, заливаясь смехом. Чистым, неподдельным, а главное — таким ядовитым, словно на него фугу выдавили. — Еще одно слово, и моя политика «не бить ебало сожителю» вынуждена будет смениться политикой «дать тебе в ебало как можно скорее». — Слово. — Что?! — почти рыча, Нуэстра разворачивается в сторону кресла и нависает над ним. — Ты сказал «еще одно слово». Вот я и говорю, — парирует Воробьёв, убеждая напарника в своем здравомыслии. — Ненавижу быть голодным. — Слушай. На твою хуйню у нас времени нет. Если мы сейчас вдвоем выйдем — нам обоим пиздец. «Погода» дрянь, хуже, чем в прошлом месяце. В это время не то что еды, даже ту розовую мочу в пакетах не достать. — Не достать… — грустно вторит он, задумчиво прищурившись. В комнате повисло молчание. Только часы омерзительно громко тикали, что заставляло нервничать и злиться еще сильнее. Алексей ходил из угла в угол, собирая разбросанные повсюду вещи, между делом натыкаясь то на использованные презервативы, то на приклеенные на стену куски жвачки. — Ты можешь начать хоть что-то делать? Сколь я помню, через две минуты объявят проверку, — недовольно пробурчал Нуэстра, зашнуровывая ботинки. — А что делать-то? Ты ж закончил. — Я стволы и гречку вывез, но там на столе кровь могла остаться. Не отмывается — так замажь чем-нибудь. — Мне туда насрать что ли? — Да хоть насри! — рявкнул Алексей, махнув рукой. — Потому что если найдут, времени на это у тебя больше не будет. То ли всерьез разозлившись, то ли просто из принципа, но, заварив себе стаканчик той розовой бурды, Нуэстра вышел курить на лестницу, хотя обычно даже травкой дымил не выходя из квартиры. Саша вздохнул, помотал головой и нехотя пошел разбираться с изжелта-бурыми пятнами. Черт его знает, что проще сделать: отскрести ножом, залить химией или действительно просто размазать чьё-нибудь дерьмо по столешнице. Чтобы насолить сожителю за его кривой базар, хотелось прибегнуть к последнему — солдаты-то явно не удивятся при обыске. Тут в каждой второй квартире, куда ни глянь, дерьмо. С другой стороны, понимание того, что самому страдать, так еще потом наверняка и отмывать самостоятельно… В общем, не внушало энтузиазма лишний раз копаться во всём этом. На лестничной клетке непереносимо воняло. Ацетон, водка, дешевые моющие средства… Что в очередной раз доказывает, в какой степени солдафонам на самом деле похуй, что происходит за основной чертой города. Если бы кого-то и правда волновало, то самый чистые и пахнущие «морским бризом» и Столичной квартиры обыскивали бы в разы тщательнее, составляли бы протокол и забирали жильцов минимум на двое суток для дальнейшего разбирательства. Тогда и черни откровенной стало бы меньше, и рынок бы упал. «Чем меньше конкуренция — тем лучше», — подумал Алексей, жуя фильтр от сигареты. Почему-то ему всё время казалось, что он-то из любой задницы выберется, даже если крепко схватят за яйца. — Туши, — прозвучало за спиной. Из соседней квартиры вышел Герман, засаленной тряпкой вытирая остатки чего-то чёрного с бледного осунувшегося лица. Он выглядел так, как будто не спал как минимум неделю: запавшие глаза с полопавшимися сосудами, легкий тремор рук и почти стеклянный взгляд. Собственно, через несколько секунд стало ясно, почему: из-за двери показался паренек, которого тут иначе как Федей никто не называет (хотя по бумагам он и Фридрих), растирающий по щекам и губам кровь, едва ли стоящий на ногах, если заставить его отцепиться от стены. — Что с ним? — не особенно заинтересовано спросил Алексей, после чего одним глотком осушил содержимое стакана. — Видимо, с вот этой розовой дряни… — Демьянов задумчиво почесал отросшую щетину. — С деньгами проблемы? — всё на той же ноте. — Сам как думаешь? Не строй из себя дурака, итак всё знаешь. И, туши, говорю, - приобняв за плечо неустойчивого Федю, он медленно начал спускаться по лестнице. — А что, идут? — Нуэстра воткнул сигарету в стену и сплюнул розовым на остатки кафеля в подъезде. — Идут они давно, а сейчас уже шмонают Светлого под окнами. Нуэстра благодарно кивнул соседу и отправился вытаскивать сожителя на улицу. Лучше встречать солдат именно там. Конечно, свидетели их мало волнуют — при желании и на площади по морде настучать не чураются, но лучше с кулака или металлического ботинка, с честью, чем как перекати поле летать по собственной квартире — носом в пол, локтем в столешницу, креслом в поясницу и так далее. Голыми руками что их доспехам-то сделаешь. Когда все собрались на улице, остановившись неподалеку от подъехавшего конвоя, к ним грузно протопало нечто отдаленно напоминающее человека и, грубо ткнув Федю в грудь металлической конечностью, проскрипело: — Назовись. Шиллер ответить не смог. Он только открывал рот, как выброшенная на берег рыба, и его зубы всё сильнее окрашивались стекающей вниз по лицу кровью. Его начинало мелко трясти — то ли просто хуёво, то ли уже от страха. — Туберкулезник он, — хмыкнул Нуэстра, глядя на черную маску, туда, где, по его подозрению, находились глаза солдата. — Не похуй ли, как зовут, если всё равно скоро сдохнет? — Назовись, — махина повернулась в другую сторону, уставившись пустыми глазницами в лицо ухмыляющемуся мужчине. — Алексей, шестая квартира, проходил подозреваемым по 118 статье полгода назад, по сведениям проверки номер 29.15.9065 — чист, — спокойно отрапортовал он. На секунду показалось, что ответ был удовлетворительным, но не успел Демьянов даже моргнуть, как огромная металлическая ладонь сомкнулась на шее Нуэстры поверх ворота водолазки, уже чуть влажной от пота, приподняв его над землей. Маска солдата щелкнула и разошлась в стороны. Внутри доспеха оказался совсем еще зеленый парень, а такие опаснее всего. Саша было дернулся в сторону, чтобы попытаться помочь, но то, как в его сторону посмотрел сожитель, заставило его остановиться и замереть. — Ты, блять, зубы мне не заговаривай, — голос юнца был очень звонким и словно постоянно готовым дать петуха. — Я туберкулезников повидал уже, а этот, — он глянул в сторону Фридриха, — явно под чем-то. Мне нахуй твои сказки не нужны. Что твой педик такого принял, что ты его выгораживаешь? Демьянов скривился, но совсем не заметно. К тому же, солдату сейчас не до его лица было. Алексей висел в нескольких сантиметрах над землей, грудь всё сильнее сдавливало болезненное желание вдохнуть, но он продолжал держать саркастичную ухмылку. Юнец разжал пальцы, чтобы услышать ответ. Одновременно Нуэстра почувствовал, как ноги касаются твердой поверхности и как по губам течет струя крови из левой ноздри. — Ну трахаю я эту шваль, что, завидуешь? Понравился? Совсем не боишься, что сейчас харкну тебе кровищей в лицо? Оставь в покое, дай подохнуть спокойно. Сам знаешь, что в хате ваши нихуя не найдут, тут даже на обезбол денег нет, — Алексей сипел и тер саднящее горло. А мысленно уже думал о том, где и когда он сможет подловить этого наглого пидораса, чтобы всадить ему пару модифицированных пуль с задницу. Солдат на секунду переменился в лице, после чего закрыл маску обратно и отступил на шаг. — Этих, — он указал стоящим неподалеку на нервно жующего прядь своих зеленых волос Сашу и бледного, как смерть, Германа, — на проверку. Кровь, моча, все по списку. Остальных на обыск. — И уже с шумом отойдя в сторону добавил, обращаясь к кому-то из легиона, — А я пойду местного проповедника потрясу. Может, в этот раз у него найдут уже что-нибудь.